Путь домой - Страница 26

Если на паром лошади всходили неохотно, то на берег, точнее, на пристань их вообще пришлось тащить за узду, преодолевая нешуточное сопротивление. Петр их прекрасно понимал – доски пристани были изрядно тронуты гнилью и опасно прогибались, он и сам-то ступал на них с опаской. Однако высадка прошла без происшествий, и Петр, выйдя наконец на берег, бодро зашагал в сторону внешнего города.

Первый же трактир, который порекомендовали случайные попутчики, показался курсанту подходящим – добротное здание, первый этаж каменный, второй – из не слишком толстых бревен. В большом зале чисто, народу немного… Словом, Петр решил здесь и остановиться, и не прогадал – цены были, по сравнению с Вегасом, умеренные, а небольшая комната, в которой он бросил вещи, вполне чистой. Вдобавок была истоплена баня, несмотря на позднее время, работала прачка, и час спустя Петр, красный и распаренный, приняв для аппетита стопочку ядреной местной наливки, уже ел очень приличный борщ с пампушками. Народу было немного – не сезон, поэтому хозяин был рад каждому посетителю, чем Петр без зазрения совести и воспользовался.

Ночью, правда, его попытались ограбить – воришка тонким ножом поддел оконную щеколду и бесшумно проник в комнату. Пожалуй, если бы не установленные с вечера датчики охранной системы, Петр бы и не проснулся, но с вечера, превозмогая лень, он все-таки потратил несколько минут на их установку и теперь мог только вознести хвалу себе, любимому, за предусмотрительность.

Вор, склонившийся над одним из дорожных тюков, приобретенных еще в Вегасе, ничего не почувствовал – просто потерял сознание, когда бесшумно подкравшийся курсант ткнул его тонкой иголкой в нервный узел. На теле человека много точек, ткнув или ударив в которые можно человека убить, парализовать или, вот как сейчас, заставить потерять сознание. Очнулся вор уже сидя на стуле, со стянутыми руками и ногами, привязанными к ножкам. Тело тоже было аккуратно примотано к стулу – во избежание, так сказать. Во рту наблюдался кляп из его собственных портянок – жестоко, конечно, но незачем было лезть куда не просят. А раз уж залез – не попадайся, а попался – не хнычь, твоя судьба – твои проблемы. Работа с риском предполагает и такой конец.

– Ну что, чучело, кто ты, что ты, откуда здесь взялся и, вообще, зачем пришел? – почти ласково спросил Петр, дав вору, оказавшемуся совсем молодым, щуплым и невзрачным, пару минут на то, чтобы прийти в себя и осознать незавидность своего положения. – Каждое слово может облегчить твою участь и подарить тебе легкую смерть или обеспечить веселую ночь. Ты говори, говори… Ах да, прости, забыл.

Курсант вытащил изо рта пленного кляп. Тот посмотрел на Петра ненавидящими глазами и прохрипел:

– Тебе не жить! Старшие тебя на лоскуты порежут…

– Товарищ не понимает, – вздохнул Петр, запихивая кляп на место. – А жаль. Ну ничего, сам виноват…

Можно было, конечно, вколоть допрашиваемому сыворотку правды, но ее было мало, и без большой нужды тратить ценный препарат не хотелось. Вместо этого Петр вспомнил уроки экстренного потрошения, которые преподавал им старый, седой десантник, потерявший руку во время какой-то спецоперации. Руку отрастили новую, но от службы прапорщика Ковальчука отвратило начисто, и, когда появилась вакансия в училище, он пошел туда не раздумывая. Учил хорошо, и теперь Петр без зазрения совести использовал его уроки на практике, не сильно задумываясь над моральной стороной вопроса и беспокоясь исключительно об эффективности процесса. Ну и практика тоже – без нее, как известно, любые навыки атрофируются.

Час спустя трясущееся желе, в которое превратился вор, выложило все. Мог и без того выложить – ничего особенного все равно не знал. Один из попутчиков на пароме был наводчиком местного криминального сообщества. Углядел человека с деньгами, проследил, ну а ночью потрошить заезжего лоха послали шестерку, которой, по сути, и являлся пленный. Ну а дальше все просто – узнать у ничего не подозревающего хозяина, где остановился его якобы знакомый, и ночью залезть по стене труда не составило. Петру оставалось теперь лишь аккуратно добить пленного, спустить его во двор на веревке и осторожно, чтоб никто не видел, утопить в нужнике.

Утром отлично выспавшийся, несмотря на это небольшое происшествие, курсант был бодр и свеж. Спустился в общий зал, позавтракал, узнал от трактирщика, что им интересовался старый знакомый, пожал плечами безразлично, мол, кому надо – тот найдет. Со скучающим видом посидел расслабленно, а потом пошел пройтись по городу – прикупить кое-чего. Мести здешних криминальных авторитетов он не слишком боялся – не того пошиба пешку к нему послали, чтобы мстить за такого. Да и потом, выбравшие рискованную профессию не должны обижаться на подобное, только молодые идеалисты верят, что в профессии вора есть место романтике, – напротив, в ней только жесткий прагматизм, и силу бандиты всегда уважают. Ну а если Петр все же ошибался… Что ж, бластер по-прежнему висел на бедре, нож и палаш – тоже, а стесняться применять оружие в отсталом мире, подобном этому, было по меньшей мере смешно. Здесь слишком часто царило правило «Убей, или убьют тебя самого», и Петра такое положение вещей совершенно не коробило.

В дорогу действительно надо было кое-что прикупить – Петр немного поиздержался. Кое-что из одежды, кое-что из еды… Мелочи вроде, а потихоньку набегает. Да и задержаться в этом городе на денек стоило – просто отдохнуть, отлежаться в относительно цивилизованных условиях. Петр ведь был обычным космонавтом, штурманом, а не космическим разведчиком, и, несмотря на всю свою подготовку, от путешествия уже изрядно устал.